Военный эксперт Роман Свитан: Украина стратегически потеряла Покровск, город под угрозой окружения

Ситуация фронте стремительно ухудшается. Российские войска продолжают попытки окружить Покровск, превратив его в одну из ключевых целей нынешней наступательной кампании. После нескольких месяцев тяжёлых боёв город оказался под угрозой оперативного окружения: враг продвигается одновременно с севера и юга, а украинские подразделения держат оборону в условиях постоянных ударов и разрушенной логистики.

Военный эксперт Роман Свитан в интервью "ОстроВу" объяснил, почему именно Покровск стал стратегическим центром российской атаки, чем грозит потеря этого рубежа для всей оборонной системы на востоке, и какие решения сейчас должны принять украинское командование и власть.

– Что сейчас происходит в Покровске и как развивалась ситуация за последние месяцы?

– Чтобы понять, что в Покровске происходит, нужно посмотреть динамику за последние полгода. Россияне с весны развернули в этом районе группировку более чем в сто тысяч человек. Было понятно, что они однозначно будут пытаться окружить город, особенно после того, как начали продвигаться к трассе Покровск–Константиновка.

Мы пропустили их из-за недостаточной плотности наших войск. Это произошло несколько месяцев назад. После этого россияне начали развивать наступательную операцию по северо-востоку от Мирнограда.

У них была активность и на Доброполье. Это движение дало возможность противнику практически взять в оперативное окружение наш гарнизон в Покровске и Мирнограде. Сейчас у мирноградского гарнизона ситуация ещё тяжелее, чем у покровского, потому что там так называемый двойной карман. Ситуация очень сложная, но её всё ещё можно решить — полного окружения пока нет.

– Насколько реально сейчас удержать город и каким образом это можно сделать?

– Северное крыло российского наступления пока недостаточно широкое, чтобы полностью замкнуть кольцо вокруг Покровска. Но количество вражеских дронов не позволяет полноценно использовать нашу логистику. Наш гарнизон находится в тяжелейших условиях — без нормальной ротации, с затруднённым вывозом раненых, с перебоями в доставке боеприпасов, продовольствия и воды. Проблема существует, но её ещё можно решить, если провести серьёзную армейскую операцию.

Нужно минимум два корпуса — полноценных. Если таких сил нет, то хотя бы две-три бригады, чтобы отбросить россиян от Родинского. Сейчас они пытаются прорваться между Родинским и Мирноградом — это самое опасное направление.

Сначала они продвинулись с юга, затем начали наступление с севера. Это планомерное окружение. Чтобы остановить его, нужна именно армейская операция оперативно-тактического уровня, которая может длиться до полугода. Пока она не проводится, а это говорит о нехватке резервов. Если их не найдут, придётся принимать тяжёлое решение о выводе войск хотя бы из "кармана" в районе Мирнограда или даже из самого Покровска. Но это очень серьёзно повлияет на весь фронт.

– Почему Покровск называют одной из ключевых точек обороны Донбасса?

– Потому что Покровск и Мирноград стоят на высотах — это третья линия обороны, если условно говорить. Там гряда с превышением около 200 метров над уровнем моря. Эту гряду нужно было удерживать любой ценой. Но россиянам удалось продавить наши позиции, и теперь это серьёзная проблема.

Если мы потеряем этот рубеж, у противника откроется стратегическая перспектива движения в сторону Павлограда. А Павлоград находится в низине — около 50 метров над уровнем моря. Разница почти 150 метров. Это значит, что россияне будут наступать сверху вниз, выдавливая наши войска.

Это серьёзнейшая стратегическая угроза. Потеря Покровска даст противнику возможность развивать наступление на запад — не сейчас, но в ближайшей перспективе. Поэтому сейчас нужно принимать решение: удерживать высоты или отходить управляемо, чтобы сохранить личный состав.

– Насколько сложно провести управляемый отход в таких условиях?

– Управляемый отход всегда сложнее, чем наступательная операция того же масштаба. Особенно если речь идёт об отходе из кармана. Ситуация очень тяжёлая.

В ближайшие дни — буквально в течение недели — станет ясно, какое решение примет наше командование. Но повторю: важно удержать хотя бы высоты и принять правильное, взвешенное решение. Ребята там в крайне сложной ситуации. Иногда отступление с сохранением боеспособности части — это более мужественный шаг, чем бессмысленное удержание под угрозой окружения.

– Недавно в Покровск прибыли представители ГУР. Что это означает?

– Это, как я говорю, "микроскопом гвозди забивать". Спецподразделения ГУР обучены для действий в глубине вражеской территории, а не для работы на передовой. Их применение там — это не по профилю.

Они могут решать только тактические задачи — зачистку отдельных кварталов, прикрытие отхода, подрыв техники, которую невозможно эвакуировать. Иногда спецподразделения действуют, чтобы уничтожить вооружение, оставшееся после выхода наших войск, чтобы оно не досталось врагу. Но они не способны стабилизировать направление — для этого нужны войсковые соединения армейского уровня.

То есть, если они там — это может означать либо зачистку, либо прикрытие отхода. Но не контрнаступление и не удержание рубежа.

– Всё же — можно ли уже говорить, что Украина потеряла Покровск?

– Стратегически — да, с того момента, как россияне пересекли трассу Покровск–Константиновка. Это был переломный момент. Когда они подошли с юга почти к западным окраинам города, нельзя было позволить им замыкать кольцо с севера. Теперь это вопрос времени.

Если не будет проведена армейская операция, противник завершит окружение. Решить это можно только войсковой операцией армейского уровня — минимум двумя корпусами. Но если её не начали до сих пор, значит, резервов нет.

Тактически Покровск ещё удерживается, но стратегически ситуация критическая. Если туда направить два-три корпуса — можно удержать позиции, но это крайне тяжело. Чтобы восстановить стратегическую перспективу, нужно отбросить россиян за трассу на Константиновку. А это минимум полгода работы. Потерян Покровск будет только тогда, когда наши войска выйдут оттуда. Пока мы там — шанс остаётся.

– Почему Покровск имеет такую стратегическую ценность именно для россиян?

– Потому что это высоты. Это третья линия обороны, географически выгодная площадка, с которой можно контролировать движение на запад. Если россияне закрепятся там, у них откроется стратегическая перспектива идти дальше — на Павлоград и в сторону Днепра.

Пока у них не хватает ресурсов, чтобы сразу идти на Павлоград, поэтому они могут развернуться на Доброполье или обратно на Константиновку, но уже с запада. Тогда начнут давить на Краматорск и Славянск с новой стороны.

Получается, что Славянско-Краматорская агломерация окажется под угрозой с четырёх направлений: с севера — от Купянска и Лимана, с востока — от Ямполя и Сиверска, с юга — от Константиновки, и с запада — от Доброполья и Мирнограда. Вот почему важно удержать Покровск — он прикрывает западный фланг этой агломерации.

– Что сейчас нужно делать, чтобы не допустить худшего сценария?

– Нужно формировать два корпуса — мотивированных, подготовленных, боеспособных. А это, по сути, только силовики: люди, которые уже служили, умеют работать в группах, знают, что такое приказ. Других готовых кадров сейчас нет.

Надо снимать бронь с сотрудников правоохранительных органов, переводить их в ВСУ, как это делают в Израиле. Это добровольно-принудительный механизм: хочешь продолжать службу — сначала вооружённые силы, потом возвращайся в полицию.

Если это сделать, можно удержать Покровск и рубежи вокруг него. Если нет — потеряем Донбасс со временем. Не в этом году — у россиян не хватит сил на захват Славянска сейчас. Но в следующем они пойдут на Константиновку, Краматорск, Славянск, Доброполье. А потом — на Павлоград и Днепр. Это стратегическая угроза.

– Почему, по Вашему мнению, ситуация дошла до нынешнего состояния?

– Потому что летом все занялись "курским направлением" — спасали Киев от "курской магнитной аномалии", как я иронично говорю. Донбасс бросили. Сдали Часов Яр, Торецк, теперь сдают Покровск.

Сначала всё делали по-тихому, но теперь скрыть уже невозможно — россияне вышли к Доброполью, обозначили направление, и сдача идёт открыто. Теперь политики, которые допустили это, выступают "спасителями", говоря о необходимости "вытащить ребят из Покровска". Хотя именно их решения и создали эту ситуацию.

– Путин продолжает говорить о необходимости "освободить" всю Донецкую область. Это исключительно политические мотивы?

– Не только. У него навязчивая идея — захватить Донецкую область полностью, потому что без Славянска и водовода Северский Донец–Донбасс регион не может функционировать. Воды там нет и не будет, пока не возьмут под контроль Славянск, Часов Яр, Торецк, Горловку, Верхнекаменское водохранилище.

Без воды там не работают ни комбинаты, ни металлургические предприятия. Поэтому Донбасс для них важен именно в полном объёме — весь регион целиком. Россияне давят именно для того, чтобы получить контроль над всеми составляющими этого региона.

Россия готова принять только капитуляцию с передачей им нескольких областей — им уже мало одного Донбасса. Они вписали пять областей в свою конституцию и будут требовать признания этих территорий российскими. Соответственно, любые переговоры с противником, который находится на вашей территории, превращаются в обсуждение условий капитуляции. Контакт с противником должен быть исключительно огненным; всё остальное — переговоры о разделении и уступках.

– Заморозка фронта по текущей линии — это капитуляция или компромисс?

Если вы соглашаетесь на заморозку по линии фронта, это подразумевает договорённости о её условиях — а значит, фактический отказ от вооружённой борьбы за свои территории. Любая армия стремится принудить противника отказаться от вооружённой борьбы; заморозка равносильна такому отказу. В военном смысле это и есть капитуляция.